Новости все Новости
c 7 мая по 31 мая

Полянский Анатолий Филиппович, 2 ноября 1927

Ушёл с войны в звании младшего лейтенанта

1 из 3

...Я призывался к концу, меня готовили на передовую. Мне было 17 лет. О войне я узнал, когда был у своей девушки дома. Мы пили чай, целовались. И тут приходит её отец, говорит: «Беда, дети. Война началась». Девушка — сразу в слёзы: она понимала, что меня заберут. Мы вышли во двор, было уже темно, тихое, спокойное небо и ни единого шороха. Это было в Ростове, вечером в день начала войны. Это был последний тихий вечер, когда мы вот так просто стояли, взявшись за руки. Внутри была тревога: мир поделился на «до» и «после»......Нет ничего страшнее войны, и нет ничего более радостного, чем понимать, что это закончилось. Что больше никто не будет убит или ранен, что дети увидят своих отцов. Что теперь не нужно будет ездить и воровать яблоки в садах (а их охраняли немцы). Кушать-то очень хотелось! Они же всё забирали, не жалели никого. Мы приходили на свой страх и риск в эти сады, одевались во все тёмное и ползком по траве добирались до деревьев. Голову не поднимали. Немцев было очень много. Мы даже старались лишний раз не дышать. Наворуем яблок, спрячем в рукава и обратно ползком. Придём в училище, и каждому — по яблочку. С того времени я не люблю яблоки. Мне до сих пор страшно. Хоть и прошло почти 80 лет...

Логачёв Анатолий Николаевич, 24 ноября 1922

Вернулся в звании капитана

1 из 3

…Я был курсантом. Мы застали войну в выпускной вечер. Проходили через центр и, войдя на площадь, через репродуктор услышали по радио, что началась война. Прошли несколько шагов и поняли, что нам пришли «путёвки» в смерть. Но паники среди людей не было. Все сплочённо начали думать, что делать дальше. Если бы не бомбы, которые стали сыпаться как снег с неба, мы бы смогли лучше подготовиться......Вся война — это полный кошмар, в котором все круги ада, а то и больше. Кому это всё нужно было? Столько смертей. Да, хоть и не каждый день были наступления, был островок надежды, но это всё уходило с очередной атакой. На один километр фронта — до 300 видов оружия. Земля гудела, и казалось, что небеса разверзаются. Дороги были разбиты, машины рвало на части, людей рвало на части.Мне ещё долго после войны снились сны, как люди кричат. Я был в очагах сражения, и часто во сне, как диафильм, всплывают картинки: вот ты сидишь с товарищем, потом идёте в наступление, а его решетят немецкие пули. И ты кричишь, задыхаешься от слёз, потому что это конец. А сзади тебя ещё сто человек таких же молодых ребят, которых нужно вернуть матерям...

Сорокина Валентина Егоровна

Вдова. Покойный муж, Владимир Иванович, сражался в 4 гв. Краснознамённом бранденбургском стрелковом корпусе

1 из 4

…Пошёл он как-то один на разведку. Иду, говорит, один с винтовкой. Слышу — звенит. Посмотрел и понял, что сейчас обстрел будет, а спрятаться некуда. «Сейчас меня разорвёт на части», — думаю. И вдруг вижу — ямка. Как будто для меня кто-то вырыл. Ну я и прыгнул туда. И как только прыгнул, рядом начали снаряды разрываться. Вот меня и засыпало. Еле выбрался потом....А еще как-то раз надо было послать в разведку двоих, а у него зуб заболел. «Я москвич, был высоким, интеллигентным, красивым, и почему-то все меня не любили. И посылают они меня на разведку. А я говорю: «Куда я пойду? У меня зуб!» Они тогда меня посадили и пассатижами этот зуб выдрали. Сижу, кровью захлёбываюсь. Так и не пошёл в разведку. Вместо меня послали других, а они не вернулись. Получается, меня зуб спас…»